Глава 5. Как радикализируются тайные группы на примере декабристов

Что касается самого теракта, то из стенограмм очных ставок, сделанных задолго до ареста, по просьбе самих подозреваемых, в присутствии членов Политбюро, в перерыве декабрьского Пленума, видно как психологически они подходили к этому. Чтобы осознать атмосферу этих ставок, надо знать, что тот же Бухарин после них поехал вовсе не в тюрьму – он пошёл на Пленум, вместе со своими товарищами, членами Политбюро, многие из которых во время очных ставок, протягивали ему руку помощи. Это касается в том числе и Сталина.

Причём Бухарин не оставался один на один со следователем. Он всё ещё был одним из высших руководителей страны. Его «ловили» на противоречиях и полупризнаниях сделанных невольно во время беседы. То есть так, как это принято по эталонам самых демократических судебных разбирательств. И если показания Бухарина во время суда, после тюремного заключения могли иметь какую-то необъективность, то не здесь.

Итак. Бухарин, после поражения в открытой борьбы сохранил группу своих учеников. Сохранил и структуру своей оппозиционной организации. Скорей всего он в это время не планировал никаких терактов. Просто жаль было бросать то, что существовало само по себе. Он имел все условия принимать в своей громадной квартире в Кремле, на своей роскошной даче, в своих шикарных кабинетах соратников по оппозиции. Никто ему в этом не препятствовал. Такие встречи никакими неприятностями не грозили. Группа существовала полулегально. И власти своей либеральной политикой по отношению к своим противникам из числа «неприкасаемых», как бы поощряли такую деятельность. А участники кружка Бухарина сами своими разговорами накаляли атмосферу.

Такое бывает всегда в полулегальных организациях. Есть люди, которые просто пришли посудачить о том, как всё плохо, есть требующие более решительных действий. Постепенно последние переубеждают первых, а самые нерешительные так или иначе отсеиваются.

Яркий пример такой психологии даёт заговор декабристов в первой четверти ХІХ века. В отличие от заговорщиков 1930-х, декабристы оставили мемуары. Из них явствует, что группа обеспеченных людей, принадлежащих к высшим слоям тогдашнего общества вначале собиралась для того, чтобы критиковать политику правительства. Надо сказать, что в большинстве случаев, их критика была справедливой. Постепенно из этих людей выделилась более узкая группа, которая создала нечто вроде подпольных кружков, куда посторонних не допускали. Причём, новые члены вступали в эти кружки, уже зная об их нелегальном характере. Внутри кружков была борьба между менее решительными и более решительными людьми. Последние создали костяк заговора. И хотя о нём посторонние толком ничего не знали, но практически всё высшее общество страны, включая правительство, имело смутные сведения о том, что затевается государственный переворот. Причём, широкие слои столичной аристократии так или иначе сочувствовали заговорщикам. Ведь при любом правительстве найдётся множество людей недовольных его деятельностью.

А дальше начинается самое интересное. Шли годы. Переворота не было. В конце концов, самим заговорщикам становилось неловко. Их знакомые уже давно знают, что тот или иной человек причастен к чему-то грандиозному. Но проходит время, а ничего не происходит. И окружающие на такого человека постепенно перестают смотреть как на героя. Начинается разочарование. В результате в самих подпольных кружках появляется всё больше и больше людей ругающих руководство этих кружков, мол мы только болтаем, а ничего не делаем. Руководители тоже живые люди, им становится стыдно. Может быть вступая в эти кружки, некоторые из них и не думали о заговоре, но ситуация зашла так далеко, что они уже плыли по течению, подталкиваемые своими более радикальными товарищами. Причём, и уйти из подпольной организации они не могли, вернее могли только выдав своих товарищей, что для большинства было неприемлемо, хотя в конце-концов нашлись и такие. Умеренные члены не могли и противостоять дальнейшей радикализации тайных обществ, когда вопрос стоял уже о полном истреблении царской семьи, включая маленьких детей, когда планировалось установление диктатуры и подавление несогласных.

И вот неразбериха сложившаяся в стране после смерти царя и отречения наследника, дала козырь в руки радикального крыла тайных обществ и они настояли на вооружённом выступлении, которое было совершенно неподготовленным. В этой связи, с точки зрения психологии, интересно поведение диктатора восстания полковника С.П. Трубецкого, принадлежащего к старинному княжескому роду. Он не нашёл в себе сил отказаться от роли руководителя, но на следующий день просто не явился на Сенатскую площадь. Можно спорить, победили ли бы декабристы, будь у них более решительный лидер, или проиграли бы. Сослагательное наклонение неприменимо в исторической науке. Но судя по ситуации в стране на то время, они проиграли бы, но не так быстро. У них не было поддержки в народе, а в армии и дворянстве, поддержка была незначительной в масштабах страны. Для данной работы нас интересует психология Трубецкого. Как высокопрофессиональный военный он понимал, что восстание обречено. Не будь этого понимания, он несомненно возглавил его. Но как давний участник тайных обществ, он не нашёл в себе сил порвать со своими товарищами по заговору.