Харбинцы

Харбинцы - это жители Харбина, города в Китае, постоянное русское население этой столицы так называемой Желтороссии. Да-да, так до революции 1917 года называли эту обширную местность. И если бы не проигранная война с Японией (1904-1905), да если б правящей династии удалось избежать втягивания России в Первую мировую войну, тогда границы России на Дальнем Востоке проходили бы... впрочем, вернемся к понятию "харбинцы".

Это понятие вошло в лексикон исследователей, занимающихся изучением и анализом волны респрессий 30-х - 50-х годов XX века. Это одна из категорий репрессированных.

Вот как начинались репрессии после ввода Харбин Красной армии:

"Вслед за армейскими частями в Маньчжурию вошли подразделения контрразведки СМЕРШ (сокращение от «Смерть шпионам!»), не подчинявшиеся военному командованию. Еще продолжались торжественные митинги, приемы, встречи, концерты и другие официальные мероприятия, а СМЕРШ в Харбине и других городах и весях Маньчжурии уже начал массовые аресты. Шла «охота» за активными участникам Белого движения, а также лицами, которых праведно или  неправедно обвиняли в сотрудничестве с японцами. Большинство арестованных, даже по советским меркам, были совершенно невиновными людьми. Как верно заметил Л. М. Маркизов, сам находившийся в течение 10 лет в лагерях, «каково оказалось «качество» работы СМЕРШа, видно по результатам: подавляющее большинство «вывезенных» лет через 10-12 были реабилитированы «за отсутствием в их действиях состава преступления», кое-кто посмертно».

Об истинном масштабе репрессий (в некоторых изданиях преуменьшаемом, а в других -  непомерно преувеличиваемом) можно судить из следующих данных, ставших доступными только в последние годы. В докладной записке от 27 февраля 1946 года начальника ГУКР «СМЕРШ» (ген.-полк. В. С. Абакумова) в НКО СССР (тов. Сталину) говорилось, что органами «СМЕРШ» Забайкальско-Амурского, Приморского и Дальневосточного военных округов на территории Маньчжурии и Кореи, занятой советскими войсками, на 25 февраля 1946 года было арестовано: сотрудников и агентов японских разведывательных и контрразведывательных органов – 5921 человек; руководящих и активных участников белогвардейских и других вражеских организаций, а также изменников Родине – 2824 человек. Данные о национальном составе арестованных и месте их проживания в документе не приводятся. По-видимому, подавляющую часть первой категории арестованных составляли японцы. Большую часть второй категории, несомненно, составляли русские жители Маньчжурии. Среди арестованных был и единственный харбинский священник – протоиерей Владимир Светлов. Почему был арестован именно он, до настоящего времени остается загадкой.

Разумеется, все эти репрессивные меры произвели на харбинцев тягостное впечатление, посеяв в душах тысяч людей страх и неуверенность в завтрашнем дне. Впрочем, русские жители края научились отличать солдат от карателей и суждение об одних не переносили на других. Подтверждением сказанному служит то, что взаимоотношения эмигрантского населения с советскими солдатами и офицерами в целом складывались весьма дружелюбно. Несмотря на строжайшие запреты политорганов, пытавшихся свести к минимуму контакты военнослужащих с «местными русскими» («белобандитами», «семеновцами»), такие встречи носили массовый характер..."

Александр КАРАУЛОВ, Валерий КОРОСТЕЛЕВ. Харбин: апрель сорок шестого.

Левитский В.А. Воскресение имени: Историко-филологическое обозрение. Харьков. 2002.